Сказал змей жаворонку:
— Ты летаешь повсюду. Однако не можешь заглянуть в те тайники
земли, откуда в полном безмолвии изливается сок жизни.
— Да, ты знаешь очень много, — откликнулся жаворонок, — самих
премудростей ты мудрее. Жаль только, летать ты не умеешь!
А змей как будто и не слышал его ответа, продолжал:
— Тайны глубин тебе недоступны, и до сокровищ подземного царства
тебе не добраться. Не далее, как вчера, лежал я в рубиновой пещере.
Она подобна сердцевине спелого граната, и даже самый тусклый луч света
обращает её в пламенеющую розу. Кто, кроме меня, может любоваться
такими чудесами?
— Никто, — сказал жаворонок, — никто, кроме тебя не может
прикоснуться к хрустальной памяти времён, жаль только, петь ты не
умеешь!
— Я знаю растение, — продолжал змей, — которое корнем своим уходит
в самые недра земли, и тот, кто вкусит этого корня, станет прекраснее
Астарты.
— Никому, кроме тебя не удавалось снять покров с таинственного
замысла земли, — сказал жаворонок, — жаль, только летать ты не
умеешь!
— Есть поток пурпурный, — продолжал змей, — бегущий под горою, и
тот, кто напьётся из него, станет бессмертным, как боги. Да только ни
птице, ни зверю того потока не сыскать.
— Если бы ты захотел, — сказал жаворонок, — ты бы тоже мог стать,
как боги, бессмертным. Жаль, вот только петь ты не умеешь!
Змей начинал сердиться, но, не показывая вида, продолжал:
— Я знаю заброшенный храм, возведённый позабытым народом
великанов. — Изредка, при луне, я наведываюсь туда. Тайны времени и
пространства высечены на его стенах. И тот, кто их прочтёт, поймёт то,
что выше всякого.
— Воистину, если б ты пожелал, — сказал жаворонок, — то все знания
о времени и пространстве смог опоясать своим гибким телом, жаль,
только летать ты не умеешь!
Тут змей не выдержал:
— Певун пустоголовый! — с ненавистью прошипел он и, повернувшись,
уполз к себе в нору.
А жаворонок улетел, напевая:
— Жаль, мой мудрец, что петь тебе не дано. Жаль, ах, как жаль, что
и летать ты не умеешь!
