Один купец, известный также тем, что владел учёным попугаем, как-то по торговым
делам собрался в Индостан. Перед тем, как отправиться в путь, он спросил всех
своих чад и домочадцев, кто и какой хотел бы получить подарок из далёкого края.
И каждый из них высказал своё пожелание. Спрошен был купцом и попугай, который
попросил хозяина:

— Когда ты придёшь в мой отчий край, скажи всем попугаям Индостана, что меня
терзает разлука с ними, что я постоянно о них думаю в своей неволе, и скажи, что
я от них жду совета, как мне совладать со своей печалью. Ведь где-то живёт и мой
пестрокрылый кумир, моя милая, — мы с ней были, как Лайли и Маджнун, и теперь я
вспоминаю её с любовью. Пусть же, получив от меня весть, будет меня вспоминать и
она, и пусть она в час веселья в память обо мне обронит слезу.

Купец поклялся исполнить просьбу попугая, и когда он, прибыв в Индостан, увидел
там столько счастливых птиц, он сразу же вспомнил свою клятву и в точности
передал слова птицы. Когда он закончил перед ними свой рассказ, один из попугаев
громко воскликнул и упал замертво, распростёрши свои обессиленные крылья. Купец
же почувствовал себя виновным в смерти птицы и долго ругал себя за то, что дал
волю словам и так точно пересказал то, что ему говорил его собственный попугай.

Между тем его торговые дела подошли к своему завершению, и он, закупив обещанные
подарки, двинулся в обратный путь.

Когда он вернулся, попугай спросил его:

— Выполнил ли ты мою просьбу?

— Выполнить-то я её выполнил, но теперь и сам каюсь, что это сделал. Дело в том,
что как только я рассказал птицам, как ты здесь томишься, одна из птиц из
сострадания так расстроилась, что упала замертво, и ни я, ни другие птицы ей не
могли помочь.

Как только учёный попугай услышал этот рассказ, он внезапно поник головой и упал
на дно своей золочёной клетки. Там он затрепетал и замер так же странно, как и
его индостанский сородич. Увидев, что птица умерла, её хозяин в горе сорвал с
себя чалму, стал рвать на себе одежду и причитать:

— Ты был так сладкоголос! Зачем же ты такое с собой сделал? Неужели мне теперь
вовек не услышать твоё пение и твои речи? Неужели я тебя не верну к жизни? Ведь
таких, как ты, не было даже в садах царя Соломона!

В таких вот причитаниях и слезах купец провёл целый день и только к вечеру
угомонился, вынес клетку в сад и бережно выложил из неё мёртвую птицу. Но
попугай, почувствовав себя на свободе, вдруг ожил, раскрыл глаза и вспорхнул на
ветку.

Увидев это, купец сначала остолбенел, а потом вскричал:

— Как же ты додумался до этой уловки? Неужели я сам, о том не зная, привёз тебе
из Индостана какой-то совет твоих собратьев?

— Ты принёс мне весть от моих братьев, — отвечал попугай. — Они через тебя мне
сказали, чтобы я перестал услаждать людей пением, потому что, чем оно звонче и
мелодичнее, тем прочней запоры на клетке, а мой брат ещё и дал мне совет
притвориться мёртвым и таким образом выйти на свободу. Прощай же, мой хозяин! Я
никогда не забуду, что освободился благодаря твоей заботе!

Купец задумался над словами попугая и сказал:

— Пусть Господь хранит тебя, ибо своим поступком ты приблизил меня к пониманию
Истины. Спасибо тебе за урок. А теперь — прощай и лети в свой Индостан.